День города

— Это был эксперимент… — медленно начал он и поднял на нее глаза. Закатное солнце вгычертило его профиль на фоне темного неба, ветер разметал волосы…

— Серёж, что-то случилось? — Таня наклонилась и внимательно посмотрела на него. Странно: он не слишком воодушевлен для человека, приехавшего в родной город спустя столько лет. Будто и не рад вовсе.

Сергей — высокий и худощавый, с внимательным взглядом и слегка печальным выражением лица, — вздрогнул и оторвался от бумажного путеводителя, купленного у дроида в вокзальной капсуле.

— А… Нет-нет, все хорошо. Просто устал… Дорога утомительная, — он слабо улыбнулся, поправил очки и протянул ей путеводитель, — потрогай, настоящая бумага! Не поскупились!

— Ну, статус обязывает, столица же! —Таня взяла книгу в шершавой кофейного цвета обложке, провела по ней пальцами, открыла, понюхала странички.— Так, посмотрим. «Барнаул. Основан в 1730 году…» Четыреста лет нынче! Население… Площадь… «Столица Сибирского Анклава…» Хм… энергетическая геограница проходит на севере возле Малого водохранилища, а на юге упирается в предгорья Алтая… Большой! А мы-то куда едем?

— Мы едем в самый центр, в Старый город. Не волнуйся, не заблудимся! Если что, в справочнике есть бумажная карта.

— Бумажная! — она улыбнулась. — Бумажная карта! И это мне говорит человек, который придумал персональные геомаяки и все эти нейро…хреновины. Слышали бы тебя сейчас твои подчиненные… — Таня бережно закрыла путеводитель, заключила его в энергофутляр и убрала в рюкзак. — Ой, какая красота!

В широко распахнутом небе паслись стада акварельных облачков. Гаусс-поезд бесшумно завершал пятичасовой путь из Ново-Москвы в Барнаул. Внизу, под матовыми стальными опорами зеленели луга, и это было ужасно непривычно после жутковатых штабелей направляющих рвов окрест Ново-Москвы.

То тут то там холмы перешагивали энерготуннели наземных дорог. Ровными рядами лежали на холмах похожие на гигантских фантастических рыбин солярис-комплексы. Чешуйки батарей сверкали так, что смотреть было больно. Темнели полоски нетронутого леса, меж ними вилась узенькая речка. Небрежно нарезанные лоскуты желтых полей уходили вдаль, утопали в молоке предвечернего тумана. Из дымки на горизонте проступали очертания башен мегаскрёбов.

Она обернулась: ее спутник в окно не смотрел, он уронил подбородок на грудь и закрыл глаза. Видимо, правда устал. А может, ему надо немного побыть одному в своих мыслях — шутка ли, не был в родном городе двадцать лет! Таня погладила его по голове и снова отвернулась к окну, уткнувшись лбом в прохладное квантстекло.

Молодой режиссёр из Ново-Москвы, она познакомилась с Сергеем около двух лет назад, через год они поженились. Главный инженер и совладелец «Нейраль Корп.» — большой компании по производству нейроэлектроники — он был умён и рассеян, впрочем, как, наверное, и положено всем ученым. А Сергей считался безо всяких экивоков одним из талантливейших ученых и бизнесменов современности. Он превратил экспериментальную когда-то технологию нейромодификаторов в безопасную и полезную, добился снятия большого числа запретов на государственном и мировом уровнях. Технология нейромодов заменила собой опасные и устаревшие вживляемые биоимпланты и сейчас реально завоевывала всю планету. «Нейраль Корп.» становилась одним из крупнейших конгломератов по исследованию и модификации человеческого мозга.

В этот город со немного смешным названием — Барнаул — мужа позвали выступить с речью перед студентами на День Города. Позвали уже не в первый раз. Он все время упорно отнекивался, ссылаясь на занятость. Тесты новых продуктов, конференции, подписания контрактов в Соединенных Штатах Западной Америки и Объединенной Азиатской Республике, другие бесконечные дела: какие только отговорки не шли в ход. Но в этот раз Татьяна смогла его уговорить. Это же родной город, в конце-то концов! Почему мы там ни разу не бывали? Разве не приятно будет снова его увидеть? Побродить по знакомым улицам, вживую посмотреть, как все изменилось. Ведь именно оттуда и началась когда-то его «Нейраль», именно там он оборудовал первую лабораторию и совершил первые открытия. Ведь он не был там двадцать лет! Можно будет вместе гулять по местам его детства. Это же будет как мини-путешествие! Как раз к годовшине свадьбы! Как мини-отпуск! Ну же! Ну!..

И Сергей сдался.

Солнце упало в молочные холмы, когда гаусс-поезд, наконец, мягко затормозил возле высотной платформы вокзала. Сергей проснулся незадолго до прибытия и был немногословен, да и выглядел, пожалуй, более уставшим, чем раньше. Попросил сразу ехать в гостиницу. Таня, вздохнув, согласилась отложить прогулку по городу до утра и вызвала такси-капсулу.

Следующим утром, едва косые лучи прорезали пространство прохладного номера, Татьяна первая выпорхнула из постели, за какие-то мгновения умылась, оделась и уже тормошила Сергея. Он встал нахмуренный, поплелся в ванную и затем издевательски долго одевался. Таня же в нетерпении прыгала по деревянному полу номеру, успела изучить все брошюрки на ретро-телевизоре и даже восхититься ретро-фасоном занавесок.  

— Смотри, как же тут здорово! — она одним движением распахнула шторы и комната утонула в солнечном свете. Сергей изобразил улыбку и кивнул куда-то в сторону. Он явно не спешил на улицу.

Наконец, они вышли из двери старинного здания гостиницы, увенчанного сверху шпилем с флюгером. Таня была в волнительной ажитации, предвкушая день, богатый на впечатления. Сергей вышел следом. Он был немного бледен.

Была светлая сентябрьская суббота. На газонах вокруг еще блестела роса, пахло листьями и нагретым деревом. По закрытой энергобарьером улице ехали электромобили. Высоко над головой по паутинкам трасс скользили вагоны гаусс-поездов. Вдалеке сияли шпили Нового города, уносившиеся ввысь, кажется, до самого космоса.

Сегодня отмечался День города, утро только разгоралось, и по улицам празднично растекался народ. Нарядные молодые парочки, родители с гомонящими детьми, подростки на плазмакатах, старики с простыми лицами. В скверике поодаль на парящих лежаках нежились с книгами любители почитать.

Татьяна беспрестанно крутила головой, ей было интересно всё: старинные дома вокруг, немного наивная одежда жителей, настоящие деревянные лавочки вдоль аллей, ряды столетних узловатых тополей. Название города уже не казалось смешным — скорее, музыкальным. Бар-на-ул! Неплохо, кажется!

Сергей шел рядом, одной рукой напряженно сжимая ее ладонь, а другой — путеводитель. Он часто останавливался и заглядывал в него.

— Ну, куда пойдем? Да убери ты его, Сереж, давай просто так погуляем, ну! Пойдем, куда глаза глядят!

Но Сергей остановился и принялся зачитывать ей выдержки из книги. Путеводитель рассказывал, что полвека назад в стране, как раз после Семидневной войны, случился бум строительства мегаскрёбов, и многие старые города просто исчезли, уступив место новой технологии строительства. Барнаул стал одним из немногих мегаполисов, которым повезло: тут остался нетронутым Старый город. Он был отделен от Нового  прозрачными тубусами автомагистралей и куполами органических садов. За Старым городом бережно ухаживали: поддерживали старые системы жизнеобеспечения в строю, ремонтировали дома, сохраняли деревья. И тут до сих пор ходил трамвай! 

Последнее привело Татьяну в совершеннейший восторг: трамваи она видела только в старом кино и на картинках.

Трамвай был старый и угловатый, и бешено грохотал, но все равно был до ужаса милый. Даже стекла были настоящие, старомодные — Таня долго трогала не привычную на ощупь поверхность.

Проехав несколько остановок, вышли. Трамвайные рельсы уносились вниз по длинному склону, который упирался в холм, накрытый исполинским куполом. Многоярусная лестница обнимала холм с двух сторон. Вверх взвивались петли парка развлечений, даже отсюда было видно, как там весело: что-то крутилось, переливалось и пело.

Восторг от города буквально захлестывал Татьяну: солнце, запах нагретого тротуара, древние дома вокруг и легкая атмосфера веселья — все вокруг было просто счастливое! Она  почувствовала, что влюбляется в этот город. После неповоротливой и ощерившейся оборонительными машинами Ново-Москвы здесь было просторно и свежо.

От размышлений ее отвлекло мягкое жужжание. Неподалеку материализовались два правоохранительных дрона: оказалось, что стоящий на остановке турист плюнул на тротуар. Приятный металлический голос с выражением начал что-то вещать нарушителю.

Сергей оживился и тронул ее за локоть:

— Смотри.

— Что? Полицейские дроны? Их разве делают в «Нейрале»?

— Нет. Но мы придумали то, что эти дроны делают с нарушителем. На первый раз они его просто предупреждают и зачитывают выдержку из «Кодекса пользования городским пространством». На второй — добавляют в нейропаспорт отметку о правонарушении на неделю. А дальше — самое интересное. Если он повторит нечто подобное, его выдворят, а город заблокируют для просмотра на целые полгода. 

— Как это — заблокируют для просмотра?

— Очень просто. Этот плевака будет видеть лишь серые кубы вместо улиц и домов. Как в компьютерной игре без текстур.

— И это вы придумали?

— Да, технология избирательной визио-блокировки была моим первым серьезным проектом. И начинал я его именно тут, в Барнауле.

— Довольно странно… — пожала плечами Таня, — почему бы просто не штрафовать?

— Там и штрафы есть. Но именно в этом Кодексе про города есть вот такая крайняя мера — временно лишать правонарушителя права любоваться городом, в котором он что-то натворил. Представь, что ты можешь ориентироваться в окружении, но не видишь ни цвета, ни детали фасадов, ни окна, ни даже двери, если они вровень со стеной. Только ровные серые поверхности.

— Жуть какая… — Она поёжилась. — Если подумать, это очень страшно! Когда вокруг все такое…!

Она не договорила, схватила его за руку и потащила через толпу вперед по залитой осенним солнцем улице. Сергей едва поспевал за ней. Они быстро шагали мимо висящих над землей магнитных фонтанов, мимо невысоких синих и красных домов, мимо офисных комплексов с зелеными шапками оранжерей на крышах. Вскоре перед ними открылась шумная площадь, утыканная по краям палатками. Из палаток пахло жареной кукурузой, миндалем и кофе. Рядом с огромным колесом обозрения парила сцена, где танцевали детские фигурки. Ведущий что-то задиристо выкрикивал в микрофон. День города набирал обороты. Они продрались сквозь толпу и оказались в уютной рощице на другой стороне площади.

— Тань, не устала? Может, кофе выпьем? Тут должна быть кофейня, если ее не закрыли… — Сергей снова достал путеводитель.

— Сереж, она прямо по курсу! — Татьяна отпустила его руку и пошла прямо, скрывшись в невысоком сером здании.

Сергей немного замешкался и едва не ударился в закрывшуюся прямо перед ним стеклянную дверь.

Они медленно пили кофе. Сергей опять перебирал листы злосчастного путеводителя, а Татьяна смотрела на него и хмурилась. Похоже, ностальгия по родному город удается ему тяжелее, чем ей это представлялось. В своем-то родном городке она не была ни разу после переезда в Ново-Москву, да его уже, наверное, и не существовало — скорее всего, он был сметен Войной. Ей не хотелось про это думать.

Едва выйдя из кофейни, Татьяна указала рукой перед собой:

— О, смотри, какое здание! Смешные желто-зеленые полоски!

Сергей прищурился и посмотрел, куда показывала жена.

— Э-э-э, высокое с двумя шпилями?

— Да нет, ты что! Вот, рядом — где елки.

— А-а-а, точно! Это бывшее здание администрации. Они потом переехали в мегаскрёб в Новом городе, а сюда разместилась торговая сеть. Обустроила внутри продуктовый магазин — ну и стены в свои цвета. Теперь их тут давно нет, но фасад сохранили. Кстати… — он полистал книжицу, — здесь теперь картинная галерея! Пожалуйста, давай зайдем! — Сергей сделался вдруг возбужденным, горячо схватил ее за руку. Татьяна немного удивилась, но пожала плечами и кивнула, — конечно, давай.

В бывшей администрации-галерее они задержались весьма надолго. Сергей, казалось, нарочито медленно ходил между картинами с видами Барнаула — начиная от старинных гравюр и заканчивая современными пейзажами. Где-то были просто дома и улицы, где-то — сюжеты с людьми. Сергей подходил, молча разглядывал полотно, переходил к следующему и снова возвращался к предыдущему. Татьяне картины были не особенно интересны. Бегло посмотрев каждую по разу, она бродила вокруг, подпрыгивая от нетерпения. Сидела на лавочках, подключалась к нейрокому, листала путеводитель, несколько раз ходила в туалет. Наконец, подергала его за руку.

— Сереж, пойдем, может? Мы тут уже долго. И тебе скоро выступать перед студентами, помнишь?

Он повернулся и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Тань, давай еще побудем немного? Мне очень нравятся эти картины… для меня это важно. Студенты нескоро. Я бы хотел ещё остаться.

Она отпустила его руку. Он отвернулся и снова подошел к самой большой картине в зале. На ней был изображен широкий проспект со старинными домами. По улице ехали допотопные металлические автомобили. Судя по их виду, еще с бензиновыми двигателями. Проспект был заполнен красно-желтым сиянием солнца. Подпись гласила: «Барнаул, проспект им. В. И. Ленина, начало XXI века».

Из галереи они вышли часа через два. Он был умиротворен и спокоен, она же напротив — раздражена.

— И дались тебе эти картины? — Таня заглянула ему в лицо. Они ехали на капсульном такси в Новый город, к мегаскрёбу администрации, где должна была состояться встреча со студентами.

Он поднял глаза, помедлил:

— Дались. Танюш, я же сказал, что для меня это очень важно. Просто важно, и всё.

И снова упал взглядом в злосчастный путеводитель. Дальше ехали молча.

Над центральной площадью перед исполинским мегаскрёбом горели сотни и тысячи фонарей, хотя солнце еще не село. Пространство было запружено весело галдящими людьми, ветер доносил запахи шашлыков и сладкой ваты. В небе висела огромная голограмма с надписью «Татьяна, с Днем города Барнаула!».

— Тоже наше, — улыбнулся Сергей. — Персонифицированная нейропроекция.

— Да видела уже, — рассмеялась она. Дуться Таня уже перестала и снова поймала восторг праздника. — Когда только появилось, я не могла сначала понять, почему моим именем вся Ново-Москва увешана?

Едва они выбрались из такси, к ним подскочил бойкий толстяк, крепко пожал Сергею руку и немедленно потащил его в сторону сцены.

Загремел голос ведущего:

— А вот он и прибыл! Друзья, сегодня у нас в гостях на Дне города человек-легенда! Выдающийся ученый в области кибернетики, машинного обучения и нейромеханики. Вы все прекрасно знакомы с его изобретениями! Нейромодами вот уже много лет пользуется весь мир! Кроме того, что это всемирно известный инженер и бизнесмен, он еще и наш земляк — барнаулец! Да-да, он родом из Барнаула! Сергей, вам слово!

Толпа забурлила. Сергей подошел к микрофону, прищурился от бивших в глаза прожекторов, немного помолчал и просто начал:

— Привет, барнаульцы! Для меня большая честь быть сегодня здесь…

Речь длилась минут пятнадцать. Сергей спустился со сцены под пульсирующие аплодисменты. Он был бледен, но улыбался.

Подскочил уже знакомый толстячок и предложил подняться на фуршет — на верхний этаж мегаскрёба администрации. В бархатно-хрустальном зале наверху Сергея сразу обступили люди в смокингах. Они белозубо улыбались, звякали бокалами, с размаху хлопали его по плечу и громко смеялись. Сергей вежливо улыбался всем в ответ, что-то отвечал. Татьяна взяла бокал шампанского с подноса у дрона-официанта и отошла к окну. Ей было скучно. Ей хотелось бродить по городу, изучать его переулки, осмотреть все скрытые дворики, дышать его духом — вместо этого они мариновались на скучном светском рауте, как будто никуда и не уезжали. Этого она не планировала, и теперь раздраженно отхлебывала из бокала большие глотки шампанского и смотрела в окно на ржавый тазик закатного солнца.

— А хочешь, покажу тебе свой любимый вид на город? — раздалось виновато совсем рядом. Сергей все же вырвался из окружения «пингвинов» в смокингах и подошел к ней.

Она кивнула. Они прошли через весь зал и по лестнице поднялись на крышу.

Отсюда открывался вид во все стороны. Мелкие домики Старого города в стороне. Горящие иглы мегаскребов. Сияющие купола оранжерей, окруженные нитками магистралей. 

Перемигивающиеся как звезды далекие огоньки космопорта. Блестящая гаусс-дорога, уходящая куда-то за горизонт. И безмерная даль, залитая закатным солнцем — оранжевые холмы, иссеченные темным полосками леса и переложенные мягкими белыми пластами тумана. Безмерное вечернее небо с высыпавшими тусклыми звездами. Отрывистый ветер.

Они стоят у самого края смотровой площадки и смотрят вниз.

— Да… — молвит она наконец, — красиво… стоило сюда ехать, чтобы это увидеть. Спасибо тебе! Зачем ты сопротивлялся?..

Она целует его в щеку. Он молчит и смотрит вдаль. Затем говорит:

— Потому что я не вижу.

— Что? — ее глаза округляются. — То есть как — не видишь?!

— Так. Города не вижу. Я вижу серые кубы. Избирательная визио-блокировка.

— Погоди… то есть… ты хочешь сказать, тебя заблокировали??!

— Да.

— Кто?!

Он долго молчит, опустив голову. Слишком долго. Она молчит. Он сгорбился, съежился. Пиджак кажется ему большим и висит, как на кукле. Наконец, произносит:

— Я сам.

— Как?!

Он снова молчит. Закатное солнце рисует его профиль на фоне черного неба, ветер нелепо ворошит волосы.

— Это был эксперимент… — медленно говорит он и поднимает глаза. В них слезы. — Я как раз только построил свою первую лабораторию здесь… Я уже давно открыл возможность избирательной визуальной блокировки, основанной на геопозиции, но она все время слетала — просто пропадала через пару минут, хоть ты тресни! В то время на эксперименты с нейромодами были наложены запреты, и мне пришлось действовать осторожно, только с доверенными сотрудниками… В конечном итоге все разбежались, не поверили мне. Я остался экспериментировать один. Сам включал луч, сам вставал под него. У меня была гипотеза, что для стабильности блокировки надо было сильно увеличить мощность импринтинга и преодолеть фазу расщепления… ну вобщем, не суть. Я потом неделю в больнице провел в коме. Оказалось, что я нашел то самое значение, при котором блокировка будет стабильной на достаточный срок. Но перекрутил мощность луча… я все сам сделал… Никто не виноват. Только я виноват в том, что вот уже двадцать лет я не могу увидеть свой город… Только на фотографиях… и картинах.

Он молчит. Она молчит. Подходит к нему, крепко обнимает, кладет голову на плечо. Они стоят так, просто обнявшись. Солнце уже скрылось в темных тучах, и только самые верхушки мегаскрёбов ослепительно горят оранжевым. Далеко внизу, как расплавленный мед, текут по улицам автомобили. На фоне темного неба начинают бесшумно расцветать цветы праздничного салюта. День города заканчивается.

Она поднимает голову, смотрит ему в глаза и просто говорит:

— Пойдем завтра опять в эту галерею.