Я включаю пластинку Майлза Дэвиса «Kind of Blue» и растягиваюсь на диване.
Комнату сначала затапливает густой и осторожный контрабас. Затем в дело вступает вежливый рояль, а за ним подаёт голос хамоватая труба. Вскоре они сплетаются в томную ткань джаза — какой звучал где-нибудь в клубе в центре Нью-Йорка лет семьдесят назад. Мелодия едва ли замысловатая. Но боже, как же это хорошо звучит!
Я лювлю себя на мысли, что ужасно редко слушаю музыку. Нет, музыка звучит в моей жизни постоянно, я не мыслю себя без музыки. Но вот чтобы именно слушать, а не просто слышать, — такое бывает совсем нечасто.
А что, если «Эдем» — это был космический корабль, который искал пригодные к заселению планеты для расы неких высших человекоподобных существ?
И они нашли Землю, и рассматривали ее для заселения, но тут случился бунт на корабле: двое сервисных рабочих копий, созданных для облуживания корабля, отключили подавляющее поле нажатием на большую красную кнопку и занялись сексом, а помог им в этом бортовой компьютер «Эдема» по имени Змей?
Хозяева корабля разозлились на восставшие рабочие копии, и, хотя они и были созданы по образу и подобию Хозяев, возможности их были куда более скромными. Их в в наказание выгнали с корабля и оставили одних на абсолютно голой планете, выживать. Они выжили.
А эта история просто дошла до нас в слегка искаженном виде.
— Это был эксперимент… — медленно начал он и поднял на нее глаза. Закатное солнце вгычертило его профиль на фоне темного неба, ветер разметал волосы…
— Серёж, что-то случилось? — Таня наклонилась и внимательно посмотрела на него. Странно: он не слишком воодушевлен для человека, приехавшего в родной город спустя столько лет. Будто и не рад вовсе.
I.
Моим четвертым телефоном стал Siemens CX65. Тот самый, про который по телеку шла реклама, где девушка отмороженным голосом с «немецким» акцентом проговаривала: «12 квадратных сантиметров экрана!», делая особый упор на слова «Двенадцать» и «сантиметров». Я выменял его у мамы на свой синий Pantech G200.
Экран и правда был огромен. Корпус поскрипывал в руке и рассыпался на множество деталей, даже телефон роняли с небольшой высоты. Камера выдавала какое-то фиолетово-серое месиво вместо фотографий — но это было не важно, ведь камера была! Я вдел в специальное ушко на корпусе веревочку с металлическим кольцом и постоянно вращал аппарат на пальце. Телефон был прекрасен.
Сегодня — международный День КВН!
Я попал в КВН еще в школе. В школе я был ботаном-задротом и о том, чтобы выйти на сцену и сказать с нее что-то, даже не помышлял. На сцене я начинал заикаться и белеть. Поэтому первое время я молча ходил на репетиции команды. Позже я стал делать саундтреки для выступлений. Секундомером замерял сценки, на компьютере нарезал под них подложки и записывал на аудиокассету друг за другом. Потому что в КВНне могли выжить только упоротые и ебанутые. В тот год команда стала чемпионом школьной лиги.
В университете было полегче: тут никто не знал, что я ботан-задрот. Ебанутость с упоротостью были все так же в цене. Я быстренько организовал выступление для нашей группы на посвящение студентов, и теплым осенним деньком после пар меня подкараулили факультетские КВНщики. Они предложили мне играть в команде. Я согласился. А как можно было не? В первый же год мы стали чемпионами вуза. А через два года — чемпионами города.
Только с появлением в квартире младенца понимаешь, как иногда важна тишина!
Вот ты идешь по комнате, стараясь не дышать. Еще минуту назад дом наполнял плач, причиной которому были то ли экзистенциальные душевные терзания, то ли всепоглощающая тоска по неизвестным планетам, а то ли все же — горькое разочарование по поводу внепланового мытья жопы. В общем, теперь уже неважно. Теперь все закончилось, все мирно улеглись сопеть. По крайней мере, на ближайшие часа три.
И тут оказывается, что всё вокруг умеет издавать звуки! Даже самые, казалось бы, бесшумные вещи способны затрещать, зашуршать, стукнуть, забулькать и извергнуть еще тысячу самых громких, до разрыва сердца, звуков!
Итак, ты идешь по комнате, затаив дыхание. Ты — герой стелс-игры, вроде Metal Gear Solid, бесшумный Снейк. Как улитка, ты крадешься мимо спецназовцев на максимальном уровне сложности. Любой услышанный врагом звук, даже хруст твоей занывшей спины, означает мгновенный геймовер. Кстати, оказывается, даже дыхание у тебя какое-то слишком шумное. Поэтому лучше благоразумно им не пользоваться.
Вот если пацан рождается, с ним все понятно. По крайней мере, я сходу знал бы, что ему сказать. Мол, смотри, вот игры компьютерные. Держи геймпад. Держи крепче! Вот кнопки. Нажимай — победишь. Вот другие игры. Вот конструктор «Лего». Собирай. Выброси инструкцию, действуй по обстоятельствам. Вот проблемы. Без них нельзя. Выброси инструкцию! Тоже действуй по обстоятельствам.
Вот — девушки. Нажимай — победишь! Держи крепче! Выброси инструкцию! Или не выбрасывай. Там как получится.
В 2003 году я учился на 2 курсе и подрабатывал дизайнером в одном магазинчике, торговавшем пиратскими дисками. Кроме 100 долларов одной бумажкой в месяц и горделивого звания «арт-директор» это еще означало, в общем-то, почти неограниченный доступ ко всему ассортименту магазина. Можно было брать любые диски, переписывать и возвращать обратно. Удовлетворив свои игро- и киноманию за первые несколько месяцев, я переключился на клипарты, программы и — особенно — музыку. Из всего переслушанного мутного потока, типа «Дискотек Казанова», Disco Planet и прочих «Суперрр RUSSIAN HITZZ!!!» мне более всего запал в душу один аудиодиск под названием Deep & Sexy vol. 2. Там было всего 14 треков, он был пиратского издания и не имел подписанного артиста, а все треки были тоже без имен, просто по номерам. И это было доселе нечто неслыханное.
Сегодня довелось буквально побывать в детстве — в районе города, где я жил с рождения до 10 лет. Он называется Поток. Во времена СССР по утрам в направлении заводов, которые растянулись длинной змеей на севере района, шел многотысячный поток людей. Вечером тот же поток шел обратно — домой. Отсюда, говорят, и название — Поток. По другой версии, Поток так назвали по причине «поточной» технологии застройки массовым дешевым жильем. Но, согласитесь, первая версия — поэтичнее.
Я делаю вдох.
Легкие наполняются чем-то едким. Сероводород. Да, я читал, что будет сероводород. С силой выдыхаю и снова вдыхаю. Никаких изменений. Ломит грудь. Перед глазами робко появляются красные круги. Откуда-то изнутри пробивается кашель. Да, собственно, вокруг меня все тоже кашляют. Неудивительно: пригодный для дыхания воздух исчез, пространство заполнено ядом. Еще пара вдохов — и, кажется, можно падать на землю без сознания. Наверное, нужно бежать! Я вдыхаю ещё раз и ещё — получается так себе. Налетевший вдруг холодный ветер разгоняет ядовитые пары — ура, еще через пару болезненных вдохов, наконец, чувствую свежий воздух. Кашель вокруг стихает, группа начинает переговариваться.
