Карантин 2002

…Собственно, если б не события сегодняшнего дня, то писать это я так бы и не сел. А суть события такова – мы раскрутили нашего завуча на карантин. Вот так взяли и раскру­тили. Как? Да проще некуда! Учитесь, салаги!

В этот день с утра у всех было, мягко говоря, невеселое настроение. Оно и понятно – по­сле бурно проведенных в компании с «огненной водицей» выходных начинать новую трудовую неделю было, сами понимаете, тяжело. Слава богу, нашлись умные ребята, ко­торые, посчитав количество людей, приползших к первому уроку, смекнули, что вот если бы несколько человек из этого количества вычесть, то можно «замутить» на ка­рантин. Что и предложила сделать Анька. Кто-то спустился на первый этаж (а мы были на третьем, около кабинета истории) и стал отправлять новоприбывших домой. В итоге на первом уроке бодро сидело ровно 20 человек. В классе у нас всего 30, а для ка­рантина надо, чтоб отсутствовало хотя бы 10 человек, что у нас и наблюдалось. Косачев специально сбегал за проверяющими, чтоб засвидетельствовали такой примечатель­ный факт.

После первого урока завуч уже знала, что 11А к карантину готов! Мы отси­дели еще одну историю и английский (который у нас сегодня был сдвоенный) и узнали, что завуч все же сжалилась над нами и издала приказ, что нас закрывают на карантин до понедельника. УРА!!! Ну, спасибо, блин, большое! Большое, блин, спасибо!

Толпа так радостно побежала от учительской, что половина не услышала «…с зав­трашнего дня». Соответственно, сегодня никто уроки не отменял. Наиболее добросове­стные и не глухие (среди них я) пошли на физику, где у нас была лабораторная работа по дифракции света. Довольно, кстати, интересная: через дифракционную решетку и щель мы смотрели на источник света, видели потрясающей красоты радугу, а потом измеряли длину волны красного и фиолетового цветов. Как вспомню о том, как фи­зичка показывала, как надо правильно смотреть в этот прибор, так слезы наворачива­ются. Нет, ей богу, до ужаса смешно было! Она так прищуривала один глаз, что вся кожа на ее лице стягивалась в этот глаз, поэтому обнажались зубы, и физичка станови­лась похожа на лошадь Пржевальского, разглядывающую присевшую на ее нос муху. Кхм, ну это так, к слову.

Так вот, физичка ТАК злилась по поводу нашего карантина, что слюни ее долетали до задних парт и возвращались обратно, описывая кругали. Она пообещала задрочить весь класс, если спра­вок после окончания карантина будет меньше десяти. Также в понедельник пообещала жуткий зачет, а также поставила двойки всем, кто не услышал, что карантин наступает завтра. Короче, дьявол так и рвался из нее.

В конце концов, она съе­хала уже конкретно на нас, на тех, кто писал лабораторную. Мы мол, вот там-то не так сделали, и теперь всем поставит тройки.

Мы еще посидели на ЧиО, отпросились со спецкурса по алгебре, после чего с легким сердцем пошли домой. Ну, по крайней мере, я. Одна только мысль тревожила: а что если нас завтра внезапно так откроют с карантина, если все выяснится? Наталья Иоан­новна уже обзванивала сегодня всех больных и «больных», так что маленький шанс на такой поворот событий имелся…

…В восемь нуль-нуль по местному времени на следующий день меня разбудил звонок пейджера. Степа уже к этому времени ушел в школу, и поэтому будильник давно сработал. Следовательно, кто-то слал мне сообщение. Я в темноте, включив подсветку, прочел: «Данил, сегодня в школу ко второму уроку». Худшие ожидания подтвердились — нас сняли с карантина. Вот черт! Это все физичка, с ее подачи! Ну что ж, трюк не прокатил, а жаль.

Разумеется, в школу я не пошел.

(январь 2002 года)