Старый плисовый шарфик
Она стояла на ветру, кутаясь в старый плисовый шарфик. Ветер под ней покачивался, прогибался, скрипел зубами, но выдерживал.
Ветер стоял на ней, кутаясь в старый плисовый шарфик. Она покачивалась, прогибалась, скрипела зубами, но выдерживала.
Старый плисовый шарфик стоял на ветру, кутаясь в нее. Она покачивалась, прогибалась, скрипела зубами, а шарфик нервничал и все время курил. И плевал на мостовую.
И только старый господин Виктория стоял поодаль, качал головой и думал: «Да… Все смешалось в доме Облонских!»
Потом вдруг запел классические строки:
«Кухарка бросилась в пучину гиперссылкой.
Гнедой Друкароff робко глянул в лужу.
Проходит мимо, доедая ужин
Сезонный сторож, шебурча посылкой!
О свет! Ты море!
О любовь морковей!
О ангел! Ты свеча моей души!
Морозы-розы тут же завалялись…
Уж лучше ты посылкой шебурчи.»
Потом ему самому стало тошно от последнего абзаца песни и он отключился.
…
Проснулся Виктор за своим столом. Задумчиво покачавшись на стуле вперед-назад, он почесал бороду, заказал у секретаря кофе, и как только она зашла, картинно закрыл лицо руками.
Все было кончено.
Псевдоневрологический психоз с элементами драматургии. Ухи болят от чрезмерных нагрузок на печень. Это какое-то новое направление.
Марк Твен
«Приключения Тома Сойера».
Не вошедшие в книгу главы.
Глава 23.1
Утро. Проснувшись на полу, в кружевном платье, тетушка Роза зевнула. Медленно озираясь по сторонам, тетушка залепетала: «Ну где, где этот ебаный Том Сойер. Какого хуя он сьеб».
— Тише, тише тетушка. Том еще спит.
— А ты в пинду кто такой?
— Я Гек.
— А где Чук?
— Он умер.
Глава 24.1.
Том лежал на матраце и громко храпел. Его дьявольское лицо было краснющим, его нос был белым. Это его антропометрическая особенность: уши — зеленые, глаза — голубые, зубы — желтые, нос- белый. Друзья тетушки Розы называли его хамелеоном.
В комнату зашли тетушка Роза и Гек.
— Вставай, ебаный алкаш — едва дыша прошептала тетушка Роза, пнув его по голове.
— Че нах. Че нах. Четушка нах не кончилась?
— Ты почему, гандон такой, все сам выпил? — продолжала тетушка Роза.
— Гек. Передай этой ебаной алкашне, что я с ней не разговариваю. — очнулся Том.
— Ах вот как ты заговорил. Гек. Передай этому гандону, что больше я с ним никогда в жизни бухать не буду. Да чтобы я в твой кал опять зашла.
— Гек. Передай этой дуре, что скоро зима и кроме теплотрасс ей деваться некуда. А в свой кал я ее и сам не впущю.
Гек: Ребята. Ну полно. Том. Ну так и вправду нельзя. Мы не каждый день спирт находим. Уж можно было и поделиться. Тетушка Роза ведь одеколон из-за тебя пила. А мне опять расствор купили.
Глава 25.2
Том уже полностью очнулся. Гек и тетушка Роза сидели на верху и грелись на теплом осеннем солнышке.
Т. Роза: Как красиво опускаются желтые кленовые листья.
Гек: Ты права тетушка. Скоро землю закружит осенний блюз и золотой листопад.
К колодцу подъехал «бобон».
— Блять. Все. Вот тебе листопад, вот тебе блюз, вот тебе хуй с молоком — с недоумением произнес Гек.
— Ну что, бомжатина, залезай по одному. Поедем в отделение — с улыбкой сказал томный инспектор ППС.
— Поехали гражданин начальник — хором сказали Гек и тетушка Роза.
Через мгновение машина изчезла из виду. Только слышно было как медленно опадают осенние листья. Как где-то шумят машины, как воздух пропитывается дымкой костра. В сюите этих звуков чуть слышен храп Тома Сойера. В самый последний момент Том опять захотел спать. Это его спасло.
В очередной раз Том Сойер вышел из приключения сухим. Вот такой он — неуловимый мальчуган.
Марк Твен наверное щас волчком завертелся в гробу..