На Этне

Я делаю вдох.

Легкие наполняются чем-то едким. Сероводород. Да, я читал, что будет сероводород. С силой выдыхаю и снова вдыхаю. Никаких изменений. Ломит грудь. Перед глазами робко появляются красные круги. Откуда-то изнутри пробивается кашель. Да, собственно, вокруг меня все тоже кашляют. Неудивительно: пригодный для дыхания воздух исчез, пространство заполнено ядом. Еще пара вдохов — и, кажется, можно падать на землю без сознания. Наверное, нужно бежать! Я вдыхаю ещё раз и ещё — получается так себе. Налетевший вдруг холодный ветер разгоняет ядовитые пары — ура, еще через пару болезненных вдохов, наконец, чувствую свежий воздух. Кашель вокруг стихает, группа начинает переговариваться.

Мы шагаем уже четвёртый час. Нас около двадцати человек. Тех, кто решил, что любоваться вулканом Этна с его середины—недостаточно круто, и лучше непременно достичь вершины пешком. Вершин у Этны несколько, а подъем — нелегкий. Сегодня гора плотно обёрнута сырыми облаками, словно одеялом, так что мы идём по рыхлой чёрной субстанции почти наугад. Иногда нам везет и в разрыве облаков где-то сбоку на секунду протаивает синее небо и становится видна зеленая страна далеко внизу.

Со мной рядом шагает девушка-китаянка небольшого роста. Ее зовут Джаннет. Она не взяла с собой ни воды, ни конфет, поэтому я периодически делюсь с ней тем и другим. Она прекрасно говорит по-английски, и мы всю дорогу болтаем о том о сем.

Я начинаю припоминать, в каком именно месте я согласился на восхождение на самый верх? Было так: прыгнув ранним утром на автобус в Катании (про покупку на него билета впору снимать кинокомедию о том, как в Катании под личиной одного вокзала работают три скрытых, притом, что друг о друге они говорить отказываются), мы приехали к подножию Этны. Можно же было обойтись фуникулером и автобусом, 2900 метров — тоже неплохо! Но был назойливый гид в автобусе. Мастер продаж 9000 уровня. Грек, похожий на другого грека из команды КВН. Очень долго и очень громко объяснял на ломаном английском, что сверх стандартного набора «фуникулер+автобус» мы заплатим всего двадцать один евро, а впечатлений будет — «очень много». И что в прошлый раз один турист пошел до вершины и «не пожалел, а сделал более двух тысяч фотографий». И что двадцать один евро — совсем ничтожная плата за «лучшее впечатление нашей жизни», и что сама фирма получит с этих денег всего десять евро, потому что «в Италии очень грабительские налоги». И что кошелек отрезало поездом, а в паспорте сгорела страничка с пропиской. И в таком духе — сорок минут.

Автобус выгрузил нас возле небольшого домика у подножия Этны, где нам выдали выдали снаряжение: ботинки, сильно поношенные фланелевые носки и ветровку с подкладом. И потом любезно предложили подписать бумажку с отказом от ответственности и заплатить 85 евро в кассу. Ну, раз просят, надо подписывать и платить. Я вообще всегда так делаю, чего людей зря расстраивать? После молодцеватый гид собрал нашу группку и повел дальше — на фуникулер, потом на второй автобус, с огромными колесами и квадратный. А дальше уже мы пошли пешком. Вернее, я пошёл на самый верх, а моя жена осталась дожидаться в самом низу — ей нельзя в разреженный воздух.

Воздуха тут и правда мало, дышать ощутимо сложнее, чем внизу. Первые минут десять вообще кажется, что ты задыхаешься на ровном месте. Потом организм как-то приноравливается и перестаёт обращать на это внимание. Некогда: на первый план выходят другие невзгоды. Например, крутой длительный подъем, ежесекундный риск взрыва горы, смертельно опасные обрывы и ядовитые выбросы из недр.

И жаль, что ни о какой из этих невзгод никто не сказал ни слова. Хрен с ними, со смертельными обрывами, взрывами и ядовитыми выбросами — хоть бы предупредили, что надо взять с собой в дорогу воды и чего-то закусить. Банальный инструктаж и предупреждение о не самом простом уровне похода в начале бы не помешал! Я, конечно, допускаю, что обычно в такие походы ходят сплошь опытные вулканологи и мастера выживания, которых оставь посреди пустыни с палкой и веревкой, и они построят торговый центр, но — вдруг нет? Молодцеватый гид много смеялся, обменивался шуточками с другими такими же молодцеватыми гидами, потом просто сказал всем держаться вместе, и мы пошли.

Вот, собственно, и все.

Гид нашей группы похож сразу на всех в мире гидов. Загорелый, с массивной нижней челюстью и в бандане. Одно слово — гид. Как будто на выдуманной мной только что фабрике гидов есть некий шаблон, по которому все они и выпускаются — что в России, что в Италии. Даже манеры похожи.

По ходу вылазки он дает много информации о вулкане и местах, которые мы проходим. Но в начале только на французском. В группе действительно много французов — старички, молодежь и даже пара детей лет по десять. Однако, несколько человек, включая меня, Джаннет и какого-то упитанного парня из Румынии, не говорят по-французски. Дождавшись очередной мини-лекции, я прошу проводника повторить сказанное по-английски. Или по-русски — если он умеет.

— А-а-а, русский… — снисходительно тянет здоровяк, шевеля свинцовой челюстью. — Сегодня будешь крепко спать, ага?

Он нехотя повторяет выданную французам информацию по-английски. Порядок.

Чуть позже, заметив, что мы все время идём рядом с моей новой знакомой, он машет рукой и орет:

— Эй, вы? Вы что, идёте вместе?

— Ну, — говорю.

— Вы что, типа, парочка? Ха-ха-ха! Я видел, ты с женой приехал, она осталась внизу! Я ревную, а-ха-ха-ха!

Ах ты ж!.. Инструктажи мы как надо не проводим, снаряжение не проверяем, но зато троллить пытаемся.

— О, не волнуйтесь! — говорю. — Дело в том, что в России мужчине позволяется разговаривать с другими женщинами, даже если он женат. В отличие от Италии.

По группе пробегают смешки, народ улыбается. Свинцовая Челюсть делает бровями неопределённую фигуру и отворачивается.

Мы продолжаем идти. Пейзаж вокруг напоминает сразу все виденные фантастические фильмы об освоении других планет. Очень легко представить, что шагаешь по поверхности, например, Луны или Марса — кажется, даже гравитация чужая, некомфортная. Кажется, вот-вот из-за кривого утеса вдали выскочит и пронесется по дуге огромный вулканический червь. Из дыр в земле то тут то там валит густой дым. Под ногами — то неверный рыхлый пепел, то застывшая странными наростами лава, то снег. А еще — снег вперемежку с пеплом. По такому шагать совсем тяжело — ноги увязают, словно в цементе.

— Будьте осторожны, — весело говорит Свинцовая Челюсть, — под слоем пепла может быть дыра со снегом, и тогда вы провалитесь. Вас могут не вытащить. Никто не знает, где это может быть, поэтому просто — будьте осторожны! А-ха-ха!

Он рассказывает историю, как в 2002 году ходил по этому же месту утром, а в обед случилось извержение Этны. Через месяц он снова шел тут — и местность уже поменялась до неузнаваемости.

— Это может случиться в любой момент. Хоть через год. Хоть через неделю. Даже прямо сейчас! — улыбается он. — Но внизу вы подписали бумаги о том, что в случае любого происшествия вы сами виноваты! Так что волноваться не о чем! А-ха-ха!

Я смотрю на курящийся из расселины дым. Представляю, как внизу что-то гулко ухает и скала под ногами оглушительно взрывается. Фигурки людей разлетаются во все стороны, словно бумажные. Часть из них тут же с криками исчезает в красном зёве свихнувшейся горы, часть пускается врассыпную по склонам. Из дыры хлещет ослепительная лава — красная, желтая и белая. Вот поток настигает беглецов, фигурки корчатся и кричат, потом бессильно падают ничком и занимаются пламенем. Некоторые зачем-то до последнего тянут руки вверх, как будто их есть кому спасать. Сцену застилает черный дым, с неба еще пару месяцев будет медленно падать пепел. По всем каналам объявляют скорбь, аэропорты закрыты, больницы переполнены. Президент выражает глубочайшие соболезнования…

— Представь, что сейчас вдруг вулкан взорвется, и мы все окаменеем под лавой, превратимся в каменные статуи, — нарушает монотонное хрупанье шагов Джаннет, — и когда-нибудь твоя жена придет сюда, чтобы найти статую в виде тебя.

— Ну, спасибо, — говорю.

— А что? — пожимает она худенькими плечами. — Думаю, если человеку суждено погибнуть при извержении вулкана, то так тому и быть. А у кого-то судьба умереть от остановки дыхания во сне — так может сколько угодно по вулканам лазать.

Я молчу. Вокруг шевелится огромными шарами пар. Где-то под ногами громыхает невидимая лава. Звук напоминает обычную майскую грозу в Сибири.

Странно все это, думаю. Ведь такое случалось неоднократно — крупные и мелкие извержения уже несколько тысяч лет убивают людей и сжигают целые поселения. Последнее, кажется, было не далее, как пару лет назад. Что же заставляет людей раз за разом упорно селиться возле этого вулкана? Недостаток места в других районах? Щедрая на урожай вулканическая почва? Жирное сицилийское солнце? Дух приключений? Мифы и легенды, рассказывающие, например, о том, что на Этне происходили битвы богов с титанами? А, кстати, еще тут жил бог огня Гефест.

Да, затертая поговорка «Живут, как на вулкане» подходит сюда лучше, чем вообще куда-либо.

Мы останавливаемся на одной из вершин посреди небольшой площадки, испещренной какими-то норами. Гид предлагает наклониться и сунуть руку в одну из нор. Руку обдает жаром! Норы — это выходы то ли пара, то ли еще чего из недр горы, и там чувствуется нешуточная температура. От осознания того, что прямо под ногами находятся миллиарды тонн расплавленных до многих тысяч градусов камней, готовых в любой момент вырваться наружу, слабеют колени.

На другой вершине — той самой, где мы все кашляем от вулканического сероводорода — земля имеет ярко-желтый оттенок. Кто-то высказывает мнение, что это птичий помёт. Однако, это не помёт — это сера. Почему-то больше всего её на тропе, по которой мы и идём. Как будто кто-то намеренно проложил среди облаков желтую дорогу.

Оказывается, мы уже на центральном кратере Этны. Последние двадцать минут мы просто шли по его краю. Вопреки несмелым ожиданиям, внутри не плещется и не исходит фонтанами раскаленная красная жижа. Дырка внизу исполинской воронки закупорена толстой пробкой из темно-серой, застывшей уродливыми фигурами лавы. Фигуры напоминают образы из далекого детства, когда бабушка лечила меня от испуга, выливая расплавленный воск в холодную заговоренную воду. Воск застывал самыми причудливыми, иногда мерзкими картинками. Бабушка говорила, что это и есть мои страхи. Странно, но тут тоже они — на вершине огромной огненной горы посреди острова в Средиземном море. Правда, далеко не все.

Мы идем по желтой тропе еще немного, сворачиваем на склон кратера, чуть спускаемся на небольшую ровную площадку и останавливаемся на привал. Все валятся на землю. Свинцовая Челюсть раздает каждому по маленькой круглой конфете, из непонятно откуда взявшейся пузатой зеленой бутыли разливает в малюсенькие пластиковые стаканчики по чуть-чуть красного вина, а из термоса — по столько же крепкого кофе. Атмосфера похода теплеет на градус вина, слышатся одобрительные возгласы и смех.

— Давайте поздравим друг друга! — горланит гид, сверкая улыбкой терминатора, — мы сделали это! Мы только что преодолели самую высокую точку действующего вулкана Этна — 3345 метров! Давайте выпьем за это прекрасного сицилийского вина!

Все аплодируют. Выпивают. Достают из рюкзаков припасенную снедь — бутерброды, фрукты — у кого есть. Какие-то девушки-немки достают сложенную пополам коробку с огромной пиццей и милосердно делятся ей с желающими.

— Хотела как-нибудь подняться на Эверест, — говорит Джаннет, уплетая кусок пиццы. — Теперь уже не хочу. Там же еще выше, шесть тысяч метров…

— Девять, — говорю.

— Тогда точно не хочу!

Я постепенно понимаю, что земля подо мной горячая. Еще немного, и хочется встать — задницу неслабо печёт. Тот самый случай, когда еще одну затёртую фразу — «пукан подгорает» — можно буквально ощутить, так сказать, на своей заднице.

Мы сидим на черной земле уже около получаса. Мне вспоминается присказка моей подруги, которая живет тут же на Сицилии — «Ебутся вши на погорелой земле». Вот она какая — погорелая земля. Собственной персоной. Прямо впереди расстилается исполинский склон кратера. Он круто уходит вниз прямо в облака. Со всех сторон — только они, облака. Иногда взгляд цепляется за четкие струйки дыма, вырывающиеся из склона. Это напоминает последний уровень из старенькой компьютерной игры про самурая. Там нужно было лезть вверх по вулкану и прыгать в кратер, чтобы сразиться с главным боссом. Ты находился на его склоне и смотрел вниз, на ползущую пелену облаков. Точно, как сейчас.

Гид говорит, что привал окончен, и нам предстоит длинный спуск вниз по склону кратера. Он проходит вперед и показывает, что склон на самом деле не твердый, а покрыт толстым слоем осыпающегося пепла. Так что можно просто скользить вниз на ногах, будто на невидимом сноуборде.

Группа начинает один за другим скатываться вниз, в облака. Я поднимаюсь, делаю шаг — и просто еду вниз на пятках, нелепо изгибаясь, чтобы удержать равновесие. Сначала это очень прикольно — ты скользишь вместе с волной вулканического пепла. Потом он начинает набиваться в ботинки и больно колоть ноги. Ты терпишь и едешь дальше, стараясь не упасть вперед лицом. На десятой минуте спуска от неудобной позы тело начинает ныть — точь в точь, как при катании на сноуборде. Кто-то из группы просто бежит по склону, разогнавшись до безумной скорости. Не удержавшись, падает и едет дальше на спине. Ты хочешь так же, но зачем-то сохраняешь солидность до конца. Кто вообще придумал эту солидность? Зачем она нужна на вершине вулкана?

Облака неожиданно исчезают, являя очередную черную равнину с пятнами снега. Напоминает спину огромной пятнистой коровы. Где-то вдалеке по ней бредет другая группа покорителей вулканов — будто вереница маленьких черных козявок. Если точнее, вшей.

Затяжной спуск заканчивается, наша группа делает короткий привал, чтобы вытряхнуть из обуви пепел. Джаннет показывает, что перед спуском она завернула носки поверх ботинок. Я делаю так же, но уже поздно: ноги повреждены острыми камешками до крови.

Гид объявляет, что отсюда нам идти еще полтора часа и что автобус нас не заберет — мы пойдем сразу до станции фуникулера. Раздаются неодобрительные стоны. Парень из Румынии шумно вздыхает и говорит, что он «fucking tired». Громко переговариваются неугомонные французы. Старики поправляют снаряжение, дети лазают по небольшим возвышениям рядом. Кажется, им одним все нипочем. Я завидую им жгучей вулканической завистью.

Мы опять пересекаем черные пространства, сплошь укрытые пеплом. Хлюпаем по длинным косам мокрого снега. Пересекаем реки неровных черных и серых столбиков с острыми краями. Минуем целое кладбище «скульптур» из застывшей лавы, некоторые из них напоминают гигантских черепах. Идем по равнине, утыканной башенками из вулканических булыжников — явно рукотворными. Карабкаемся по извилистой тропке прямо в косматые клубящиеся облака. Идем, слово по канату, по узкому гребню меж двух вершин. Слева и справа — крутые склоны из осыпающегося пепла. Один шаг не туда — и можно просто унестись в молочный туман.

При взгляде вниз начинает мучительно ныть в животе. Я тоскливо размышляю, что, вроде как, никогда не боялся высоты. Ну, до этого момента.

Кажется, что мы не спускаемся, а опять идём по равнине или даже иногда снова взбираемся на пригорки. Ситуацию вскоре спасают ещё два или три скоростных спуска наперегонки с сыпучим пеплом.

Вскоре из клубов пара вдалеке вырастают опоры канатной дороги. Наша группа ускоряет шаг, растягивается до предела — молодцеватого гида уже не видно, он где-то далеко впереди. Плетущиеся в хвосте улыбаются друг другу. Уставшие вши прошли всю погорелую землю до конца и очень хотят домой. Еще немного — и вагончики «кейбл-кара», покачиваясь, везут нас к подножию.

В домике, где мы переодевались, взамен сданного снаряжения нам выдают «дипломы» с нарисованной цветными карандашами картой Этны и его окрестностей. Я покупаю в ларьке аж три банки лимонада и никак не могу напиться.

В голову лезут нелепые обещания самому себе никогда подобное больше не повторять. От осознания бредовости этого обещания я улыбаюсь сам себе. Ну да, это равносильно обещанию больше никогда-преникогда не пить, данному себе со страшного похмелья.

Будет так: я, конечно, неимоверно страдал в походе. В тяжелом походе. Я буду всем рассказывать, как я неимоверно страдал. Потом напишу какой-нибудь идиотский пост в соцсети по мотивам страданий. Его, наверное, даже полайкают. Ну, даже если не прочитают — то полайкают точно.

И — о чудо — вскоре от этих страданий ничего не останется. А останутся только воспоминания: как же невероятно, чертовски, охуенно было круто на вершине вулкана! Как мы шли, ломали ноги, падали, делились водой и шутками. Как пепел вокруг, и земля горячая, и облака наползают. И тишина вокруг, и только хруст шагов, и где-то в глубине гора ворчит. И опасно и хорошо. Но все же опасно. Но и хорошо.

И главное, что зарекался не повторять — но вот уже и повторить хочется. Ну, может, через пять лет. Главное, взять побольше воды и сладкого: на высоте без жидкости и глюкозы трудно.

KMu-1U3Epyc

Все посты про Италию:

9 июня 2018
63
, , ,
разделы Италия, Путешествия

написать ответ