На Красилово: чемпион Сибири по Киу-кушинкай-карате

..Сегодня приехал с отдыха: ездили КВНщиками на красивое озеро с красивым названием — Красилово. Результат: обгорел как черт, тотально сорвал голос и немного швыркаю носом. Оно того стоило? ДА!!

Могу рассказать несколько историй, которые там случились, но пока расскажу одну.

Ездил с нами один парень, назовем его условно Иван. Сказать, что он странный — значит тактично промолчать. Когда все купались, он бродил по берегу в кафуфляжных штанах, панамке и больших темных очках, пил из полторашки пиво и иногда засыпал на берегу. Заходил в соседний домик, спросить, открыт ли его домик, или нет (ну ты сам-то дверь подергай, блин!). Приходил в столовую за три часа до завтрака (т.е. в 6 утра!) и выпрашивал остатки вчерашнего ужина у добрых поваров. В общем, так сказать, не слишком стеснен границами нашего мира.

В общем, парнишка неадекватный малехо. Но добродушный.
Итак, в первую ночь он тупо перепил, э-э-э, Спрайта, и бесцельно шатался (именно шатался!) по округе, периодически поблевывая в траву. Остальные в это время уже начали расходиться (соседним домикам почему-то не нравилось, что мы до трех ночи играем в «Мафию») по своим апартаментам, сраженные кто тем же спрайтом, кто солнцем, а кто любовью. А так как оставлять Ивана в таком бесцельно-бродящем состоянии было опасно, было предпринято несколько попыток отвести его в домик и уложить спать. Все эти попытки заканчивались одним — Ваня неожиданно тряс тебя за рукав и с самым добродушным видом предлагал отхлебнуть из его бутылки пива (которую, прошу заметить, отбирали до этого уже раза три).

Наконец было найдено гениальное решение: один из друзей Ивана, Игорь, зная о большом уважении того к разного рода спортсменам бойцовых видов спорта, как бы невзначай упомянул, что Данил (т.е. я) является чемпионом города по «Киу-кушинкай-карате». Через пару минут я подошел к нему и стал мягко, но настойчиво отправлять спать. Видно было, что в заспрайтованном мозгу парня борются две силы: нежелание идти спать и уважение к чемпиону города. Он долго мялся, спрашивал, когда пойдут спать все остальные («Да сразу после тебя, через пять минут, ну! Ты главное иди ложись!»), теребил панамку и в конце концов спросил разрешения покурить. Мне уже было стыдно, за то что я так зашугал пацана, поэтому я разрешил. Но при одном условии: как докурит, сразу идет спать. Честно говоря, я не был уверен, что он через пять минут вспомнит об этом своем обещании, поэтому уже придумывал новые способы уложить Ивана спать, попутно сочиняя байки из своего киукушинкайского прошлого.
Мы все стояли жарили сосиски над костром, когда Ваня докурил сигарету. До этого он стал путаться в показаниях, поэтому я уже разговаривал с ним более сурово:
— Так, ты сигарету докурил, да или нет?
— (секундное замешательство) Да.
— Значит что?
— (понуро опустив голову и помолчав, затем обреченно так) …спать.
Лагерь взорвался хохотом в ночи.

Утром, перед завтраком, наш народ минут 30 искал по всему домику его очки. Причем, возле кровати на тумбочке лежала аккуратно сложенная одежда, панамка и телефон, под кроватью ровно стояли кеды, а вот очков не было нигде. Притом, что я точно помнил, что он был в очках , когда заходил в дом ночью.
Как думаете, где они оказались? В его спортивной сумке, под полотенцем и запасными носками, четко уложенные в футляр.

Поистине, я поражаюсь возможностям человека: в полуживом состоянии найти в себе силы, чтобы не только аккуратно сложить одежду, но и уложить в футляр очки!.