В Бостоне совершенно фантастическая городская среда. Все эти уютные аллейки с миллионом лавочек на каждом углу, набережная с беговыми и велосипедными дорожками, кнопки для перехода улицы, которые разговаривают и вибрируют (!), памятники, таблички, пояснения — все это создает удивительно приятный для пользования город. Тут даже для городских служб все подписано: это люк канализации, он сливает воду в реку. А это люк — там электрические провода. А это кран для пожарных бригад.
А парки тут любят не только жители и туристы, но и другая живность: утки, гуси, белки, а возле Университета MIT встретился даже гуляющий по траве заяц!
Я всегда был как-то равнодушен к городской среде, но, видимо, потому, что в нашем родном городе бывать на улице мне в детстве как-то не хотелось (можно было огрести просто так, за сам факт своего существования), а потом привычки уже не сформировалось. Лучше было сидеть дома, потому что на улице неудобно и некрасиво, да и вообще, враждебно.
В голову сразу лезут мысли на тему «Почему у нас не так?», от которых трещит голова, потому что однозначного ответа нет. Наверное, такие вещи не делаются сразу — это формируется десятилетиями, если не веками. Да и Бостон — город очень даже снобский, и в этом плане наверняка стоит особняком даже в США.
Тем не менее, начинаешь проникаться уважением к тем, кто все это планирует, воплощает и поддерживает. И даже к жителям, которые убирают говно за своими собаками.
Кладбище:
Как во многих сравнительно старых городах, в центре Бостона есть несколько старинных кладбищ. Туда уже, понятно, никого не хоронят. Кладбища считаются историческими памятниками. Например, на одном из них похоронены родители Бенджамина Франклина. Кроме того, бостонцы считают, что там же похоронена Элизабет Фергуз, она же Матушка Гусыня, автор знаменитых «Сказок Матушки Гусыни». Впрочем, этот факт оспаривается англичанами.
Могилам по 200-300 лет, они расположены очень тесно, никаких холмиков нет, а текст выбит прямо на плитах. На некоторых изображены крайне выразительные черепа.
На входе одного из кладбищ стоит весёлый толстяк Джимми. Он раздает всем желающим папки с путеводителем по кладбищу собственного производства. Просто сверстаенный в ворде текст с картинками, отпечатанный на черно-белом лазерном принтере. Джимми просит отдать ему путеводитель при выходе, а если работа понравилась, то наградить его парой долларов. Чем не идея для стартапа?
Кстати, в игре Fallour 4 действите разворачивается как раз в Бостоне. Правда, разрушенном в результате ядерной войны. Я, понятно, первым делом побежал на кладбище. Там, что логично, оказались зомбаки.
Выставка в MIT
Крутая идея выставки от Массачусетского института технологий. Сами экспонаты висят внутри, а описания — на стеклянной стене на улице. Удобно: даже если выставка уже закрылась, люди с улицы все равно могут как будто посетить её.
Точками показана навигация: к какой именно картине относится описание.
Кстати, это даже не картины, а снимки с микроскопа, показывающие то структуру тканей, то бактерии, то еще что-нибудь.
Вообще, территория MIT — это мини-город со лабораториями, заводами, книжными магазинами, выставками и стадионами. Никаких оград нет, всюду можно свободно гулять, даже заходить в корпуса института.
Кстати, MIT закончил Гордон Фримен.
—-
Ратуши:
Бостон очень приятен в первую очередь благодаря множеству старых зданий, который сохранились с колониальных времен. Все эти приятные закругления, старый кирпич, узенькие окна и двери — всё это радует глаз, греет сердце и щекочет мозг. Сочетание старых построек с широченными и ровными небоскребами смотрится удивительно органично, несмотря на вопиющую разницу в детализации фасадов.
Но есть в Бостоне одно здание, которое резко выбивается из всего — это новая Городская ратуша. Это уродливейшая поделка в стиле советской экспериментальной архитектуры 1970-80-х годов. Я думал, этот стиль был популярен только у нас — ан нет, и американцев затронул этот тренд. Я не считаю себя большим специалистом в архитектуре, однако, сравните сами — на фото старая и новая ратуши.
Википедия пишет, что после постройки в 1960-м разгорелся жуткий срач, а позже инициативные группы сознательных горожан даже пытались продавить снос новой ратуши.
P. S. В старой ратуше, кстати, кстати, на первом этаже теперь гриль-бар.
—
Мост в Смутах
В октябре 1958 года группа особенно остроумных студентов главного мирового Политеха — Массачусетского институтат технологий (MIT) — придумала измерить длину гарвардского моста. Разумеется, просто так измерять в футах было скучно, поэтому измерять решено было, конечно, в Смутах. Оливер Смут был одним из этой группы студентов.
Он ложился на мост, возле его головы делали отметку краской, он вставал, переходил к ней, и снова ложился. Когда он уставал, его просто перетаскивали.
В итоге длина моста получилась 364,4 смута и одно ухо.
От веселой затеи не осталось бы ничего, если бы каждый год первокурсники MIT не обновляли отметки на мосту.
Кстати, полиция использует смуты для указания точного места происшествия на данном мосту. Так и представляю себе: «Труп белого мужчины на 18-м смуте!»
Смешно, что Оливер Смут в итоге стал главой Международной организации стандартов.
—
Бомжи
Бомжи, конечно, — лёгкая фактура. Я хорошо запомнил лекцию Михаила Угарова летом 2015 года, про то, как студентам-документалистам на первом курсе запрещают снимать бомжей, безногих одноглазых детей и шаманов в чумах, потому что все это говорит само за себя и, вообще, читерство.
Бомжей в Нью-Йорке и Бостоне хватает. Большинство — те самые сверхфакурные, грязные Сифон и Борода. Сидят на кучах тряпья, хрипло горланят в пространство о чем-то и харкают на землю. Но есть и нетипичные.
Вот, например, молодой бездомный в Бостоне. Увидел, что я фотографирую улицу и попросил сделать его фото.
У меня как-то язык не повернулся спросить, как ветеран войны со стажем оказался бездомным. Из кино и сериалов ведь известно, что у американских военных огромные льготы и привилегии, и уж без жилья они точно оставаться не должны. Я не стал спрашивать, потому что, видимо, предвидел длинную историю про то, как его обмануло государство, или что-то подобное. А он не стал рассказать первый. Просто кивнул мне, когда я сделал фото, и отвернулся.
И мы отправились дальше по Пути Свободы — историческому маршруту по Бостону, ведущего по всем главным историческим местам.
—
Конституция
В Бостоне есть так называемый Путь Свободы (Freedom Trail)— туристический маршрут, обозначенный ищущей через весь город линией из красного кирпича. Длина — около 4 километров. На самом деле, это супер-удобно — можно не выжигать глаза с путеводителями, а начать от центрального парка Бостона и за пару часов дойти до финальной точки Тропы — корабля «Конституция», (по пути поверхностно изучив почти всю важную историю этих мест. Так мы и сделали.
Мы случайно пришли к началу последней в тот день экскурсии на сам корабль — а это, кстати, старейший парусный корабль в мире из находящихся на плаву (как говорит Википедия). На самом деле, это в голове не укладывается — деревянная махина, сделанная в 1797 году, все еще способна плавать! Правда, сейчас она стоит в так называемых «сухих» доках, но иногда, по большим праздникам, ее выводят в бостонскую гавань. Корабль каким-то чудом выжил во всех боях, его хотели ликвидировать, потом сто раз чинили и в конце концов сделали памятником.
Экскурсию проводит действующий офицер военно-морского флота США Джейсон. Ему 21 год, он родился в Калифорнии, он очень любит фотографироваться и шутить. Все это можно узнать в первые 2 секунды после начала экскурсии, так как речь его подобна пулемету — даже с хорошим знанием английского уследить за ней сложно. Вообще, Джейсон рассказывает об истории «Конституции» в манере, которая находится где-то между стэндап-камеди и рэпом. Но слушать интересно. Все в лицах, пересыпано шутками и подтруниваниями над аудиторией. «И тут наш командир принимает единственно верное решение — угадайте, какое? Ну, кто? Правильно, пацан, бежать! Иногда бежать — это очень мудро. Пацан, ты знаешь толк в боях, ха-ха-ха! Но запустить мотор никто не может, угадайте, почему? Ха-ха, да потому что на дворе 1812-й, и никакого мотора на «Конституции» нет, это, блин, парусное, ПАРУСНОЕ судно! Но даже с парусами бежать очень сложно, когда нет ветра. А это был именно такой день!..» — и всё в таком духе. Народ смеется, фотографирует, отвечает на вброшенные вопросы.
Рассказ длится 20 минут. Потом все разбредаются по кораблю, лезут вниз, в отделение для пушек, фотографируются, и выходят с корабля.
Видно, что Джейсону очень нравится его работа.
В Нью-Йорке вдарили морозы, и прохожие стали бежать по улицам чуть быстрей. (Читатель ждет уж рифмы «розы» — на, вот, возьми ее скорей).
Но некоторые никуда не бегут. Они сидят с картонными табличками, где черным маркером сказано примерно одно и то же: «Я бездомный, помогите, сплю на улице/в парке, есть жена/дети. Господь вас благослови за помощь». Большинство — темнокожие старики, но есть и относительно молодые. Иногда, если проходишь мимо, они начинают с тобой разговаривать.
Захожу сегодня в свой подъезд — на площадке 1 этажа, прислонившись к стенкам, стоят какие-то граждане бомжевато-алкогольного вида. В драненьких шапках, такие, стоят, руки в карманы, человек 10. Кто-то на ступеньках сидит. Некоторые так с прищуром на меня поглядывают хитро.
Что, ептыть, за сходка, думаю, бомжей каких-то? Почему именно у нас в подъезде эти алкаши решили собраться?
….
Минут через пять, уже дома, хлопаю себя по лбу: ну конечно! Сегодня же, в 19:30, на первом этаже подъезда, должно состояться собрание жильцов нашего подъезда!