Одну из самых охуенных историй в мире рассказали мои друзья Филипп и Оля, приехавшие в 2013 году в Ригу потусить на нашем Фейкстивале. Они сняли квартиру в одном из старых рижских кварталов — таком, где пожелтевший от времени дом образует колодец с тихим двориком.

Так вот. Рига, август. Тихое утро субботы, примерно 9 часов. В дворике стоит абсолютная тишина. Идиллия выходного дня. Образец отдохновения. Паноптикум неги. Казалось бы, что может пойти не так?

Однако, вскоре этот хрустальный уголок идеальности начинает нарушать четкое детское пение. Судя по голосу, девочка лет пяти-шести. Она ковыряется где-то во дворе и напевает себе под нос что-то очень простое, наивное — «Ля-ля-ля, ля, ля-ля!». Напевает отчетливо, а колодец двора усиливает звук с эхом и уносит его наверх, в пасмурное рижское небо.

И детское милое пение не то, чтобы прям рушит идиллию, но существенно ее портит. Ясно уже, что поспать не удастся, что тишине конец, что пора, наверное, вставать. Да и как можно всерьез злиться на ребенка?

Внезапно над разрушенной идиллией выходного дня простирается раздраженный мужской вопль. Он на чистом русском языке ревет фразу, в которой собралась вся боль надеявшихся поспать этим тихим субботним утром. В ней — вся горечь бедолаг, хватающихся рабочими заскорузлыми пальцами за кусочек выходного дня, когда от них, наконец-то, все отвянут и оставят в покое. В рёве этом — вся беда русского народа, который не хочет никаких посторонних звуков по утрам выходных. Потому что они работали всю неделю, и нервы навыпуск, и их нельзя ранить какими-то там звуками.

Так вот, какой-то мужик проорал что было сил:

— МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ УЖЕ ЗАТКНЕШЬСЯ, СУУУУУУКААААА???!!!!!!

Я бы очень-очень хотел, чтобы этот мужик переехал бы поближе сюда, желательно, в мой собственный дом. И орал бы точно такую же фразу точно таким же голосом всякий раз, когда какие-нибудь мерзавцы, например, поют пьяные песни. Или когда очередное живое мясо гоняет на байках с прямоточными ревущими двигателями без глушителя. Или когда очередное чудо подъезжает в 7 утра к воротам и начинает бешено сигналить консержу — мол, открывай.

Мужик! Пожалуйста! Ты слышишь! Переезжай к нам! Ори себе на здоровье эту фразу! Мы тебе даже будем с соседями скидываться и приплачивать! Ты только ори, голубчик, ори, друг!

Мне орать такое, к сожалению, что-то мешает.