Гранд Централ, Нью-Йорк
Так бывает иногда во снах: ты никогда не бывал в каком-то месте, но, едва там оказавшись, уверен в обратном. С центральным железнодорожным вокзалом Гранд Централ та же история — по необъяснимой причине чувствуешь тут себя, как дома. Наверное, виной всему великое множество фильмов, в которых он показался.
Порт Авторити, Нью-Йорк
Автобусный терминал Port Authority в Нью-Йорке — очередной пример подхода к делу с размахом. Проще всего это сравнить с аэропортом — подробная навигация внутри (конечно, Гельветика), эскалаторы, управление очередями, 160 выходов на посадку. Только что нет ни таможенного, ни паспортного контроля. Смеющаяся толстая негритянка на багажной стойке только машет рукой — ничего не надо сдавать заранее, идите к автобусу, выход 84. Точно 84 говорю? На инфостенде-то было написано 81. Вот почему все эти полные престарелые негритянки всегда такие весёлые? Секрет, наверное, какой-то знают. У выхода 84 к толпе пассажиров подходит толстый лысый мужик в цветастой рубашке, похожий на маньяка из «Настоящего детектива». Тонким голосом он затягивает заунывную историю в стиле «кошелек отрезало поездом, в паспорте сгорела страничка с пропиской». Хочет денег, конечно. Толпа смотрит в пол, денег никто не дает. Наверное, такое здесь в порядке вещей, и жалостливая история мужика обычна для подобных дел. Мужик замолкает и переходит к соседним воротам, повторяя выступление заново. Наконец, открывается стеклянная дверь, всех просят на посадку. Сразу же по запаху понятно, что в автобусе есть туалет. «Можете пристегнуться, — говорит негритянка в форме и ухмыляется, — если хотите. Это опционально». Выясняется, что обещанных на сайте автобусной компании розеток внутри нет, вай-фай ничерта не работает, а система вентиляции сломана, поэтому внутри автобуса очень жарко и запах туалета. «Не бросайте бумажки в унитаз, а то он сломается» — заканчивает свою приветственную речь негритянка в форме и садится за руль. До Бостона ехать 4 часа.
Вашингтон
Толстяк в мешковатой одежде бормочет что-то в наш адрес, я мотаю головой.— Но я всего лишь спросил, как у вас дела! — толстяк явно негодует, что не удалось завязать разговор. Мы проходим мимо, спешно удаляясь. Кто знает, что там на уме у этих одиноко стоящих граждан в мешковатых одеждах? Вокзал Union Station («Союзная станция») в Вашингтоне — какое-то не очень дружелюбное место, несмотря на. Мы долго шарохались, прежде чем найти выход. Указатели показывают на выход, но мы неизменно попадаем на парковку. Туалеты в неказистой пристройке. Какие-то типы что-то бормочат тебе вслед. Внутри все залеплено рекламой обуви. Скорее выбраться отсюда! Зато снаружи здание вокзала просто роскошное. Рядом не менее величественное здание почты — поменьше, чем в Нью-Йорке (сильно поменьше), но все же. Мы вызываем Lyft и едем на самый восток города. Там на два дня мы сняли комнату, чтобы посмотреть стольный град Вашингтон — одно из тех мест на Земле, где вершатся судьбы мира.
Жаль, что не во всех странах с огромной территорией вокзалы так же хороши, как в Америке.
Сегодня довелось буквально побывать в детстве — в районе города, где я жил с рождения до 10 лет. Он называется Поток. Во времена СССР по утрам в направлении заводов, которые растянулись длинной змеей на севере района, шел многотысячный поток людей. Вечером тот же поток шел обратно — домой. Отсюда, говорят, и название — Поток. По другой версии, Поток так назвали по причине «поточной» технологии застройки массовым дешевым жильем. Но, согласитесь, первая версия — поэтичнее.
Небольшой городок на севере Сицилии — эталонный пример для разработчиков игр. Надо быстро сделать уютный уровень, где действие происходит в типичной Италии? Смело копируй в игру Чефалу! Тут есть все: аккуратные горы, многоуровневый ландшафт, большая старинная церковь, узкие улочки, уютно нашпигованные лавками и ресторанчиками. Ресторанчики, кстати, тут заархивированы в zip с самой высокой степенью сжатия. Чефалийцы разахвивируют их в сколь угодно малых пространствах. Между домами все ещё по недосмотру осталось расстояние для одного одноместного столика? И пройти уже будет нельзя? Отлично, открываем тут ресторан! Пицца, паста, домашнее вино! На вывеске пишем «Ресторан у моря»!
Читать дальше →
Передо мной — шесть сияющих антенн, которые облизывает луч заходящего солнца. Над ними кружит стая юрких стрижей. Огромное облако уселось на горы, закрывающие весь горизонт, и слезать, похоже, не собирается. Там, откуда я сижу, видны только антенны, горы и облако. И еще маленький полумесяц луны почти прямо над головой.
Читать дальше →Умение и желание американцев все объяснять и разжевывать воплотились, например, в жанре знаков и объявлений.
Текст повсюду. Он составляет важную часть коммуникативной среды американцев. Отовсюду на тебя и смотрят важные знаки и не очень, обычные сухие объявления и пронзительные крики души, жалостливые просьбы о помощи и теплые благодарности, вежливые напоминания и настойчивые просьбы, холодные предупреждения и толстые намеки, просто истории из жизни и
занимательные факты. Американцы как будто уже и не надеются, что кто-то и так поймет. И без того общительные, они как будто дополнительно хотят пообщаться через текстовые знаки и объявления. Все объясняется как можно более подробно. Разжевывается и вкладывается в виде вербальной кашицы в подготовленный мозг обывателя.
«На пушки не лазать!» (на старом военном корабле)
«Пожалуйста, слезьте с велосипеда и идите пешком» (в Гарварде)
«Покажи, насколько ты умен. Не показывай свой смартфон» (в метро)
«Велосипеды к ограде не пристегивать, они будут эвакуированы». «Нет, серьезно, велосипеды к ограде НЕ ПРИСТЕГИВАТЬ! ОНИ ПРАВДА БУДУТ ЭВАКУИРОВАНЫ!» (в жилом районе)
«Сотрудники должны вымыть руки перед тем как вернуться к работе!» (в туалете любого заведения общепита)
«Пожалуйста, формируйте очередь вдоль стены! Не надо занимать улицу, это опасно!» (в каком-то популярном ресторане)
«Не слоняться без дела, полиция бдит» (на автовокзале)
В метро развешаны подробнейшие инструкции, что делать в случаях 1) пожара, 2) терроризма, 3) когда кому-то плохо, 4) когда власти эвакуируют всех из поезда.
Дорожные знаки — особая история. В дополнение к правилам дорожного движения, которые и так предписывают пропускать пешеходов при повороте, американцы везде вешают знак, который так и гласит: «Пропускай пешеходов при повороте». В подкрепление стандартному дорожному знаку «Движение по полосам» со стрелками, здесь можно встретить текстовый знак, дополнительно разжевывающий тот факт, что правая полоса предназначена только для поворота направо. Или что с левой полосы поворот запрещен. Так и пишут.
Я прямо представляю себе такой диалог:
— Да кто это будет читать?
— Мы в Америке. Все будут!
В половину пятого утра в старом центре Рима над утыканными антеннами крышами коричневых домов поднимается чей-то зловещий смех. Сначала он какой-то неуверенный, затем все более наглый и профессиональный. Будто какой-то итальянский злодей с лицом Челентано продрал глаза после лютого похмелья, в ужасе вспомнил, что сегодня у него выступление на Фестивале Злодейского Смеха 2016, и теперь старается наверстать упущенное, тренируя свой жуткий хохот перед зеркалом.
1.
Едем с таксистом Билли по туннелю Линкольна. Это такой туннель под рекой Гудзон, что соединяет остров Манхэттен со остальным миром (в данном случае штатом Нью-Джерси). На самом деле, видимо, считается жуткими говнами (другой штат все же), хотя ехать 10 минут.
Он специально поехал через Таймс Сквер, потому что мы первый раз в Нью-Йорке и попросили поехать через неё. Потом про нее напишу.
Читать дальше →Жаль, конечно, что на дворе не лето 1935 года, а я не Ильф или не Петров, а то бы написал про надземку примерно так:
«Линии надземки стоят на железных столбах и проходят на уровне вторых и третьих этажей и лишь в некоторых местах города повышаются до пятых и шестых. Это странное сооружение время от времени издает ужасающий грохот, от которого стынет мозг. От него здоровые люди становятся нервными, нервные — сходят с ума, а сумасшедшие прыгают в своих пробковых комнатках и ревут, как львы»
Сказать по правде, я, три недели назад оказавшись на благодатной американской земле, очень хотел ее увидеть — это странное сооружение. Поезд, лавирующий между домами, или, как ее тут называли тогда, «элевейтед». Я еще не знал, что в 1980-м дорогу закрыли, а 10 лет назад частично разобрали и прямо на эстакаде построили своеобразный парк. Теперь на месте издающего ужасающий грохот поезда стоят лавочки, на которых в скупых лучах мартовского солнца греются туристы и горожане, работающие неподалеку. Нервным тут никто уже не становится, а вот слегка более вдохновленным — пожалуйста: тут же высажены небольшие клумбы и выставлены скульптуры. Например, макет Манхэттена длиной метра в три, вырезанный из какого-то белого материала и накрытый толстым стеклом.
Огромный лысый латинос в капюшоне, с бандитской бородкой, точь-в-точь как в GTA или Breaking Bad, во второй раз вежливо просит нас сделать ему одолжение и встать вдоль стенки, чтобы не загораживать тротуар. Мы повинуемся.
Ист-Сайд, жилые кварталы, почти три часа ночи, на улица никого. С океана, как всегда, дует злой холодный ветер. Наша небольшая компания из 4 человек стоит возле не то гаража, не то транформаторной будки.
Нет, это точно.
Водители автобусов в США — точно какая-то особая категория людей. Они относятся к своей работе с повышенной ответственностью, где-то даже невротичной тревожностью. При этом они добры и предупредительны. Они могут закрыть глаза на то, что пассажир имеет трудности с оплатой. Например, мы раза три ездили бесплатно, потому что деньгопринимающий автомат в автобусе не мог выдать сдачи с десятки.
И все они невероятно артистичны. Вот, например, история.
